Город       РЯЗАНЬ    и   её   окрестности 

Село Стенькино

«Усадьба Дубовицких-Мерхелевичей»

Величие прошлого и позор наших дней....

«В приюте сем труды и музы обретались»

Владимир Касаткин

(Из книги" Насельники рязанских усадеб")

...Пологие холмы и широкие долы, поля и широколиственные перелески. Луга, по которым протекают затишливые равнинные речушки и речки с зарослями ивняка по берегам, неторопливо несущие свои воды в красавицу Оку. Между ними разбросаны деревни и сёла с садами и огородами, с сонными прудами, покрытыми ряской, и столетними разлапистыми ветлами в грачиных гнёздах. На возвышенных местах стоят сельские церквушки, погосты с покосившимися крестами. Милые сердцу русского человека пейзажи... Немало было здесь и «дворянских гнёзд», крупных имений землевладельцев-аристократов и более скромных барских усадеб. Одна из таких усадеб находилась в селе Стенькино, в девятнадцати верстах юго-западнее Рязани.

История села и барского поместья уходит в «седую старину». Деревни Стенькина (Сенькино, Но-вопокровская тож) «на колодезех» и Дёмкина «на ключах» были пожалованы царём Иваном IV Грозным боярину Фёдору Ивановичу Шереметеву «за Линневардскую службу» в XVI веке. 79 В писцовых книгах Рязанского края показано что в Окологородном стане в 1628-1629 годах эти деревни были вотчиною Ф.И. Шереметева, а его усадьба находилась в деревне Стенькино. Однако в роду Шереметевых вотчина не сохранилась. После смерти боярина Ф.И. Шереметева в 1650 году и его жены, урождённой княжны Ирины Борисовны Черкасской, вотчина перешла во владение их дочери Иулиании Фёдоровны, которая вышла замуж за стольника боярина Семёна Васильевича Головина, а потом деревни наследовал двоюродный племянник стольника Матвей Алексеевич Головин. Позднее в качестве приданого они переходили по женской ЛИНИИ В другие роды. Первоначально деревни Стенькино и Демкина входили в приход Дмитриевской церкви в соседнем селе Воронки. Но в 1718 году «учинился особый приход - село Новопокровское, что была деревней Стенкино, и построена церковь в честь Покрова Святыя Богородицы». В состав прихода, кроме Стенькина, входила и деревня Демкина. В 1778-1780-х годах заботами княгини Марии Николаевны Козловской, внучки МА. Головина, в Стенькине была построена и освящена новая деревянная церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы. В 1785 году князья Козловские продали Стенькино и деревню Демкина помещику Петру Николаевичу Дубовицкому.

Род Дубовицких, согласно семейному преданию, происходил из Польши, откуда в начале XVI века приехал Иоанн Воин Ламовский (Ломовский), да так и не вернулся на родину. Герб дворян Дубовицких внесён в 10-часть «Общего Гербовника Всероссийской империи», где написано: «В щите, имеющем золотое поле, находится крепость о трёх башнях натурального цвета, и в воротах оной стоит воин, держащий в правой руке меч, а в левой щит. Щит увенчан обыкновенным дворянским шлемом с дворянскою на нём короною с пятью страусовыми перьями, на которой изображены те же крепость и воин, как и на щите. Намёт на щите красный, подложен золотом. Из фамилии Дубовицких многие служили Российскому престолу дворянские службы и жалованы были за оные в 7138/1630 и других годах от Государей вотчинами и разными почестями Монаршей милости. Всё сие доказывается жалованными на поместья грамотами, справкою вотчинного департамента, родословною фамилии Дубовицких и копией с определения Рязанского депутатского собрания о внесении рода сего в 6-ю часть родословной книги, в число древнего дворянства». Пётр Николаевич Дубовицкий был уже рязанцем, родом из усадебной деревни Дубовицкой Ряжской округи. Он рано осиротел и при содействии своего крестного отца поступил в 1768 году сержантом во 2-й Гренадёрский полк, стоявший в то время в Рязани. 80 В 1769-1773 годах он находился в рядах 2-й армии, осаждавшей крепость Бендеры, участвовал в покорении Крыма, был при штурме Кафирской и Перекопской крепостей. В 1773-1774 годах состоял на службе в Оренбургском корпусе и принимал участие в подавлении Пугачёвского бунта «с начала до окончания оного», участвовал во взятии крепости Татищевой и Сакмарского городка. Осенью того же года состоял в команде, охранявшей клетку с «бунтовщиком и разбойником Емелькой Пугачёвым» по его пути в Москву. В 1775 году он женился на касимовской дворянке Надежде Ивановне Медвецкой. Через два года он по протекции своего бывшего командира полка князя ВЛ Долгорукова был зачислен провиантмейстером в Провиантский штат и вскоре занял должность заведующего провиантскими магазинами в Александровской крепости на реке Днестре. Человек энергичный, волевой и с практической «сметкой», Пётр Николаевич развернул вовсю предпринимательскую деятельность — торговал солью из Крыма, продавал с выгодой казённое сено, содержал трактир, участвовал в подрядном строительстве, скупал бриллианты. Это приносило оборотистому Дубовицкому немалые деньги, и за пять лет он нажил более ста тысяч рублей. Деньги он выгодно вкладывал в покупку земель в центральных губерниях («с крестьянами и без оных»), заселял и обустраивал земли и заводил на них хозяйства, занимался скотоводством. В числе прочих покупок была и усадьба Стенькино, где новый владелец завёл конный завод. Прослужив шестнадцать лет на военной службе, Пётр Николаевич в ноябре 1784 года «получил отставку по болезни для определения к статским делам, 20 декабря того же года был произведён в надворные советники и причислен к Герольдии». С этого времени он полностью отдаётся столь любимой им хозяйственной деятельности, которую вёл всегда с размахом и рачительно. К концу жизни Дубовицкий был одним из самых богатых помещиков Рязанской губернии, владельцем 1 995 душ крепостных крестьян мужского пола, не считая женщин и детей. У него были земельные владения и усадьбы в Рязанской, Московской, Калужской, Тамбовской, Орловской и Тульской губерниях. Основная же усадьба Дубовицких продолжала оставаться в Стенькине. Пётр Николаевич благоустроил усадебный дом, парк, пруды. Особой заботой его пользовался конный завод, на котором разводились лошади рысистой породы. В 1800 году Дубовицкий заложил каменную Покровскую церковь с приделами в честь Симеона Столпника и Петра Александрийского, который был его небесным покровителем. Но при жизни Дубовицкого она не была достроена. Стенькинский помещик пользовался авторитетом в дворянском кругу и с 1791 по 1794 год исполнял обязанности предводителя дворянства Скопинского уезда Рязанской губернии. В сентябре 1810 года был «по прошению, за старостию и слабостию здоровья, от службы вовсе уволен» и получил от Герольдии паспорт «для свободного в России жительства».

Чета Дубовицких имела двоих сыновей, Николая и Александра, и дочь, Елизавету. Старший сын Николай, названный в честь деда, прожил около 20 лет. Дочь в восемнадцать лет, в 1809 году, вышла замуж за помещика Михаила Фёдоровича Протасьева. Наследником родительских владений стал Александр Дубовицкии, родившийся в Стенкине 6 января 1782 года.

Его служебная карьера сложилась не так удачно, как у отца, хотя он и пошёл «по стопам» родителя и вначале добивался служебных успехов. На семнадцатом году жизни вступил на военную «государеву службу», последовательно получая чины. В марте 1808 года женился на Марии Ивановне Озеровой Семейство Озеровых было в дружбе с П.Н. Дубовицким, среди Озеровых были масоны. В июне того же года Александр Дубовицкии получил ответственное задание - перевезти казну в Москву и Казань (более миллиона рублей)- и успешно его выполнил. И вдруг 5 февраля 1809 года по Высочайшему указу был отстранён от службы «с тем, чтобы и впредь никуда не определять» - это означало полный конец служебной карьере. Гнев императора Александра I был вызван нечестностью комиссионеров, которые были под началом Дубовицкого. Только после восьмилетних хлопот Петра Николаевича и влиятельных друзей удалось смягчить формулировку отставки: «уволен от службы по его желанию на обыкновенном праве». До 1814 года Александр Петрович почти безвыездно жил с женой в Стенькине и вместе с отцом занимался хозяйством. В эти годы Дубовицкии занялся самообразованием, изучал труды мистиков. В своём увлечении он близко сошёлся с двоюродным братом Николаем Сергеевичем Дубовицким, жившим в имении жены в селе Дядьково Рязанского уезда. Тот имел большую библиотеку, в которой, кроме художественной литературы, были труды по философии, естествознанию. Не чужд был Николай Сергеевич литературной деятельности. Ему принадлежит перевод на русский язык романа французского писателя Ж. Дюре де Совида «Маска, или Приключения графа Д...». В 1815-1820-е годы супруги А.П. и М.И. Дубовицкие жили в Москве, Петербурге и сельце Суходоле Елецкого уезда Орловской губернии, которое они получили от отца. В Петербурге Александр Петрович стал посетителем радений «Духовного союза» Е.Ф. Татариновой, которые проходили в Михайловском замке, бывшей резиденции императора Павла , в которой он был убит. Известно, что монарх покровительствовал масонам и сектантам (христоверам и скопцам), поэтому Михайловский (Инженерный) замок почитался у них как святое место. 11 июля 1821 года скончалась после родовой горячки Мария Ивановна. Её смерть Александр Петрович тяжело переживал, и главной отрадой его жизни становится религия. В своем Суходольском имении он организовал религиозную секту «истинных внутренних поклонников Христа» («возрождённые», «духовные скопцы», «божьи люди»). За что был обвинён властями в «отторжении 82 I крестьян от истин православия, заведении новой секты с особым ритуалом и присвоении себе звания божественного человека» и сослан в Кирилло-Белозёрский монастырь. В ссылку он поехал с детьми Петром и Надеждой в сопровождении их воспитательницы Е.А. Жерсон и бывшего епископа Амвросия (Орнатского). В монастыре ссыльный Дубовицкий вёл себя скромно и смиренно, «выказывая повиновение, кротость и пламенное желание подражать святым отшельникам в умерщвлении плоти». Днём дети в сопровождении гувернантки и дядьки приезжали к нему в обитель для учения, а жили на квартире в городе. Родные и в особенности его отец хлопотали об освобождении ссыльного. Отец даже добился свидания с императором Александром I, когда тот 24 августа 1824 года был в Рязани. В одну из поездок в Москву по делу сына Пётр Николаевич занемог и скончался там 4 ноября 1825 года, не дожив двух недель до 72 лет. Александр Петрович вернулся из монастырского заключения, по указу нового императора Николая I, в сентябре 1826 года, дав предварительно подписку о прекращении своей сектантской деятельности. Он вступил в права наследника богатых владений покойного отца, но поселился с семьёй в Петербурге и возродил секту. И вскоре со своими приверженцами перебрался Москву. В феврале 1830 года Александр Петрович повторно вступил в брак с рязанской дворянкой Натальей Петровной Лихониной, дочерью известного масона, друга и сотрудника Н.И. Новикова, одного из авторов «Московских ведомостей» П.С. Лихонина. Но этот брак оказался недолговечным — через несколько месяцев супруги расстались: видимо, жена противилась сектантской деятельности мужа.. В ночь с 9 на 10 мая 1833 года московские власти сделали обыск в доме Дубовицкого на Шаболовке и арестовали некоторых его сподвижников по секте, а самому Александру Петровичу было предъявлено обвинение «в заведении незаконной школы и хлыстовстве». В октябре того же года Дубовицкий был сослан на поселение в Соловецкий монастырь, но благодаря хлопотам брата его первой жены, сенатора П.И. Озерова,был переведён в Санаксарский монастырь близ города Темникова Тамбовской губернии. Над имениями Александра Петровича учредили опеку. Опекунами стали П.И. Озеров и муж сестры Елизаветы Петровны М.Ф. Протасьев. Дальнейшая жизнь Дубовицкого представляла скитание по разным монастырям. С мая по ноябрь 1840 года он по разрешению императора Николая I совершил поездку для лечения на Кавказских минеральных водах. В августе 1842 года Александр Петрович был отдан на поруки сыну, у которого и прожил до января 1844 года. Тогда же была снята и опека над имениями. После этого он уехал в Стенькино и несколько месяцев прожил там у маменьки - Надежды Ивановны, Последние годы жизни Александр Петрович провёл в Петербурге и своём сельце Суходол, где и скончался 6 сентября 1848 года. А в январе 1849 года умерла и мать Александра Петровича. 83 Дети Александра Петровича разделили наследство бабушки и отца. А оно было немалым - 2 104 души мужского пола, обширные земельные владения и имения в разных губерниях. При разделе Надежда и Софья Александровны и их мачеха Н П Дубовицкая (Лихонина) отказали свои доли наследства Петру Александровичу, который отступную мачехе возместил деньгами, а младшей сестре Софье передал во владение имение в Степановской слободе Богородицкого уезда Московской губернии.

Пётр Александрович Дубовицкий стал очередным полновластным владельцем дедовского и отцовского наследства и родовой усадьбы Стенькино.

Дубовицкий П.А.

При нём она достигла полного благоустройства и подлинного расцвета, превратившись в богатое дворянское имение. Но он принёс и славу роду Дубовицких как выдающийся русский хирург, учёный-медик и деятель медицинского образования в России. Пётр был первым ребёнком А.П. и М.И. Дубовицких. Родился он в Москве 16 (28) февраля 1815 года в доме надворного советника Д.Ф. Раевского, у которого родители снимали квартиру. В краеведческой литературе указывается, что родился он в с. Стенкино 18 февраля (2 марта). Крестили младенца 25 февраля в приходской церкви Рождества Пресвятой Богородицы в Столешниках. Крёстным отцом (восприемником) был его дед П.Н. Дубовицкий, который хотел тёзку-внука сделать своим наследником. В детские годы Петру и его сестре Надежде приходилось менять места жительства вместе с опальным отцом. Воспитанием и обучением детей занимался сам Александр Петрович и гувернёры. После монастырского заключения отца семья обосновалась в Петербурге. Здесь гувернёрами Петра Александровича стали отставной поручик, художник-портретист Александр Павлович Бурдон и композитор-любитель, учитель музыки в Смольном институте благородных девиц Иван Карлович Черлицкий (члены секты отца). Бурдон также давал уроки рисования и живописи сестре Наденьке. Когда семья переехала из Петербурга в Москву, четырнацатилетний Пётр поступил на медицинский факультет Московского университета. На факультете преподавали светила медицинской науки той поры, среди них - профессор Иустин Евдокимович Дядьковский, сын пономаря из села Дядьково Рязанского уезда, где находилось имение двоюродного дяди Петра, Н.С. Дубовицкого. Дядьковский учился в Рязанской духовной семинарии, а во время вакаций пользовался библиотекой Дубовицкого. Читал не только художественную литературу, но и труды по философии, естествознанию. Под влиянием этого чтения, а возможно, и Н.С. Дубовицкого после пятого курса оставил семинарию и поступил в Московскую Медико-хирургическую академию, которую окончил с серебряной медалью в 1812 году, и был оставлен при ней для подготовки к научной и преподавательской работе. Впоследствии он стал профессором патологии и терапии в академии, а в 1831-1835 годах был профессором терапии на медицинском факультете 84 университета. Среди его пациентов были многие известные его современники, например Н.В. Гоголь. Дядьковский был театралом, очень любил музыку. В числе его добрых знакомых знаменитые актёры Малого театра МС Щепкин П.С. Мочалов, композиторы А.Н. Верстовский и А.Е. Варламов, пианист Д. Фильд, поэты Д.В. Веневитинов, А.В. Кольцов, М.Ю. Лермонтов. Поэзию последнего Дядьковский особенно ценил, называл её «тоскующей мелодией». Кстати Варламов посвятил памяти Дядьковского свой романс «Горные вершины» на стихи Лермонтова. Таков был этот удивительный человек, Иустин Евдокимович Дядьковский. Под магию этой незаурядной личности попадали многие его современники, исключения не составил и его юный земляк. Пётр Дубовицкий посещал и усердно записывал лекции любимого профессора. В архивном фонде семьи Дубовицких сохранились тетради с записями лекций И.Е. Дядьковского «Прибавления к частной Терапии», сделанных П.А. Дубовицким в1832/1833 учебном году. Лекции профессора Дядьковского оказали огромное влияние на формирование личности будущего врача, впоследствии Пётр Дубовицкий развивал идеи своего учителя и земляка. В 1833 году Пётр Дубовицкий закончил университет с серебряной медалью и получил звание «лекаря 1 -го отделения». После разрешения вопроса об установлении опеки над имениями отца он отправился в зарубежную научную поездку, которая длилась с весны 1834 года и до конца 1835 года В формулярном списке о службе Дубовицкого об этом сказано кратко: «За свой счёт путешествовал. В Париже посещал клиники и лекции знаменитейших операторов (то есть хирургов. — В. К.) и делал сам с успехом трудные операции, о чём имеет свидетельства». Он делал в Париже сложные для того времени операции, такие как ампутация грудной железы, резекция плечевой кости. Предложил и осуществил операцию ринопластики — пластическую операцию носа, о чём писали французская «Медицинская газета» и российская «Друг здравия». Словом, вернулся Пётр Дубовицкий довольно опытным хирургом, свободно владеющим техникой сложных и разнообразных хирургических операций. С этого времени началась блистательная врачебная, преподавательская и научная карьера двадцатилетнего «лекаря». Уже в марте 1836 года Советом Императорского Московского университета он был признан достойным и утверждён в звании «медика-хирурга», а всего через год стал доктором медицины и хирургии за представленную им докторскую диссертацию о литотрипсии -операции «камнекрушения», дробления мочевых камней, а через несколько дней был избран членом физико-Медицинского общества при Московском университете. В том же 1837 году молодой медик был утверждён в звании экстраординарного профессора кафедры общей и частной хирургии медицинского факультета Казанского университета. Его сестры отправились вместе с ним в Казань, в монастырь ближе к Казани перевели и папеньку, всё ещё находившегося в ссылке. 85 Молодой профессор ПА Дубовицкий занимал по совместительству и вакантную должность профессора по оперативной хирургии и «с отличным усердием преподавал этот предмет в 1837/1838 учебном году и упражнял студентов». Успехи и усердие Дубовицкого в преподавательской и врачебной деятельности были отмечены начальством, о чём свидетельствовал выданный ему Диплом со следующим текстом: «По уважению глубоких познаний, усердной и полезной службы, редкого искусства в делании операций, быстрых успехов, доказанных слушателями на последних частных испытаниях, по ходатайству Господина Попечителя Казанского учебного округа, Господин Министр Народного просвещения 2 марта 1838 года господина экстраординарного профессора Дубовицкого утвердил ординарным профессором занимаемой им кафедры общей и частной хирургии. В засвидетельствование чего и дан Г. Дубовицкому сей Диплом от Совета Императорского Казанского университета, за надлежащим подписанием и с приложением печати. Казань двадцать восьмого июня 1838 года. Ректор Императорского Казанского университета, ординарный профессор, Статский Советник и разных орденов кавалер. Николай Лобачевский». Напомню: Николай Иванович Лобачевский — великий математик, создатель «Неэвклидовой геометрии». Кроме напряжённой преподавательской и врачебной хирургической работы Дубовицкий написал большую работу «О кровотечении вообще, о строении кровеносных сосудов, о лечении кровотечений и в особенности о разных способах останавливания и предупреждения их», которая была опубликована в «Учёных записках Казанского университета», а затем вышла отдельным оттиском. Подвижническая работа молодого профессора не прошла даром для его здоровья — в итоге нервное переутомление, головные боли и головокружения. В ноябре 1838 года он упал в библиотеке с лестницы-стремянки и получил ушиб головы, кисти и внутрисуставной перелом левой плечевой кости. Началось длительное лечение. Дубовицкий надеялся на излечение в зарубежных хирургических клиниках и оформил заграничную поездку как научную командировку. Сестры последовали за ним. Увы, зарубежные медики не смогли ему помочь. Исход болезни был печален - развился анкилоз (неподвижность) левого локтевого сустава, а вследствие травматического повреждения нерва возник паралич с последующей атрофией («усыханием») левой кисти. Дубовицкий стал инвалидом и не мог уже оперировать. Так блестяще начатая карьера оперирующего хирурга закончилась через шесть лет. Если бы не этот трагический случай, то Петр Александрович стал бы, несомненно, выдающимся русским хирургом, такого уровня, как Н.И. Пирогов или Н.В. Склифосовский За границей он получил известие, что по Высочайшему повелению «перемещен из Казанского университета» в Санкт-Петербургскую Медико-хирурги- 86 ческую академию на должность профессора теоретической (частной и общей) хирургии и ему продлён срок заграничной научной командировки и лечения до 1 сентября 1841 года. На родину Пётр Александрович возвратился один - сестры предпочли еще некоторое время пожить в Париже. По пути в Казань он навестил бабушку в Стенькине, поделился с нею впечатлениями от заграничного путешествия горестями от неудавшегося лечения. В Казанском университете представил подробный отчёт о командировке, получив на него похвальный отзыв. Из своего жалованья и квартирных пожертвовал университету 13 тысяч рублей ассигнациями на учебные пособия. 29 августа 1841 года Пётр Александрович «приступил к отправлению должности профессора» Медико-хирургической академии. Уже 16 октября он был признан действительным членом Общества русских врачей в Санкт-Петербурге. Дальнейшая служебная карьера П.А. Дубовицкого складывалась очень благоприятно: «Монаршее благоволение», уважение и признание со стороны коллег по академии, новые должности, чины и ордена следовали чередой. Ему не было и тридцати лет, когда его произвели в статские советники. В эти же годы произошли и радостные события в семейной жизни Дубовицкого: отец возвратился из ссылки, была снята опека над его имениями, а сам Петра Александрович обвенчался с девицей Марией Александровной Стахович (из семьи масонов). Вторая половина 1840-х и начало 1850-х годов также оказалась весьма успешной для служебной и общественной деятельности Петра Александровича. В эти же годы он усиленно занимался хозяйством. У него, человека деятельного и практичного, проявилась «хозяйственная жилка» его деда. После женитьбы он под влиянием своего троюродного брата Ивана Николаевича Дубовицкого становится «заядлым лошадником» — отдаётся увлечению коннозаводским делом и конным спортом. В Орловском сельце Суходол создаёт ещё один конный завод (кроме отцовского в Стенькине). А сделавшись после смерти отца полновластным хозяином «герцогства Дубовицких», Пётр Александрович стал много внимания уделять и усадьбе в Стенькине. В 1847 и 1852 годах он покупает скакунов и кобыл рысистой породы для своих конных заводов у брата и у графини АА. Орловой-Чесменской. В 1849 году он закончил строительство Покровского храма в Стенькине, начатого ещё его дедом Петром Николаевичем. Перестроил усадебный дом.

------------------- май 2008

Он был перепланирован, появился третий этаж с балконом.

--

Комнаты второго этажа были украшены ажурной лепниной по верху стен и на потолке, имели расписной плафон. Описание наружного вида усадебного дома дано в «Материалах свода памятников истории и культуры» Рязанской области: «Дом Дубовицких в настоящее время представляет прямоугольное в плане сооружение с четырьмя крыльцами. Здание трёхэтажное, кирпичное, оштукатуренное. Пристроики крыльца, доходят до уровня третьего этажа. Цокольная часть здания рустована, карниз кирпичный, тёсаный в виде арочек. Стены членятся горизонтально простыми кирпичными карнизами, а также вертикально пилястрами в средней части второго этажа и по углам. Часть окон имеет полуциркульный верх. Наличники окон простые, подоконная часть из белого камня. Декор фасада - лепные вставки под окнами с орнаментом растительного характера». К северо-востоку от барского дома был благоустроен парк, а в северо-западной части располагалась система прудов. Были возведены главные усадебные ворота, украшенные скульптурами львов, которые обошлись хозяину «по 30 руб. серебром за штуку». Хозяйская деятельность так увлекла Петра Александровича, что он решил оставить службу. Был «уволен от службы по болезни» с мундиром и пенсией 770 руб. 55 коп. в год. После отставки обосновался в своей благоустроенной усадьбе и прожил здесь более трёх с половиной лет, делая наезды в первопрестольную. При нём в 1852-53 годах на территории усадьбы были выстроены «богадельня», больница и школа для крестьян, которые Пётр Александрович содержал за свой счёт. Кроме того, он помогал деньгами студентам-рязанцам, которые обучались в Петербурге и Казани. Бездетная жена его Мария Александровна увлекалась попугаями, которых было бесчисленное множество в её покоях. Казалось, что отставной профессор и академик так и закончит тихо и мирно свою безбедную и бездетную жизнь... Но в январе 1857 года Пётр Александрович получил приглашение занять пост Президента Петербургской Медико-хирургической академии. Он принял предложение и в течение десяти лет успешно, если не сказать, блестяще, руководил этим престижным высшим военно-медицинским учебным заведением. На пост вице-президента он пригласил своего земляка профессора анатомии и физиологии Ивана Тимофеевича Глебова — бывшего выпускника Рязанской духовной семинарии и Московской медико-хирургической академии. Оба они были учениками великого И.Е. Дядьковского, оба развивали его «идею нервизма» - о главенствующей роли нервной системы в регуляции функций органов и систем и трофики (питания). Учёным секретарём был назначен выдающийся химик-органик, академик Николай Николаевич Зинин. Этот знаменитый «триумвират» академии на протяжении ряда лет осуществил преобразования в обучении студентов. Они считали, что в основу медицинского образования должны быть положены: естественные науки, углубленное изучение медицинских дисциплин (в том числе и специализированных), преподавание военной медицины, создание базы для лабораторной и научно-исследовательской работы студентов. Важным они считали развитие у студентов правильного клинического, врачебного мышления. Усилиями Дубовицкого и коллег в МХА были открыты новые кафедры. В 1858 году был организован при академии «Врачебный институт» по подготовке талантливых врачей к научной и педагогической работе (прообраз аспирантуры и докторантуры). К преподавательской деятельности Дубовицкий привлёк выдающихся профессоров - терапевта СП. Боткина, физиолога И.М Сеченова химика А.М. Бутлерова, психиатра И.М. Балинского, который возглавил первую в мире самостоятельную кафедру нервных и душевных болезней. Словом при П.А. Дубовицком МХА превратилась в одно из лучших в Европе медицинских высших учебных заведений. Работая в академии, Пётр Александрович был членом Медицинского совета Министерства внутренних дел, а затем - и членом Государственного коннозаводства, как знаток этого дела. В 1867 году его назначили Директором Военно-медицинского департамента и главным военным инспектором, а после реорганизации департамента в Главное Военно-медицинское управление Дубовицкий возглавил и его. Однако прежних сил у него не было. Тяжёлая прогрессирующая болезнь -рак лёгкого - оборвала его жизнь. Он умер, не дожив до пятидесяти четырёх лет. Наследницами бездетного Петра Александровича стали его сестры. Фактически младшая — Софья. Надежда — незамужняя девица, последовательница идей отца, с 1837 года владела сельцами Киселёво и Болотово в приходе села Подвязье Рязанского уезда. Наденька Дубовицкая росла болезненным и замкнутым ребёнком. С детства у неё появилась страсть к рисованию. Она скиталась с отцом и братом Петром по монастырям. В 1827—1829 годах, когда она с папенькой жила в Петербурге, уроки рисования и живописи давал ей гувернёр (а потом и компаньон) брата, художник-портретист Александр Павлович Будон. Впоследствии, с весны 1836 года и до весны следующего года, Надежда Александровна брала уроки живописи у профессора Петербургской Академии Художеств, известного пейзажиста-романтика первой половины XIX века Максима Никифоровича Воробьёва. В числе его академических учеников были выдающиеся живописцы, такие мастера, как братья Г.Г. и Н.Г. Чернецовы, М.И. Лебедев, И.К. Айвазовский, Л.Ф. Лагорио, А.П. Боголюбов. И его старательная ученица делала успехи. Во время путешествия с братом и сестрой по Европе Надежда копирует картины мастеров живописи, сама много пишет. Излюбленный её жанр - пейзаж. Особенно много работала она в Париже и приморском городе Гавре, расположенном в устье реки Сены. Суровые и величественные окрестности Гавра, морской простор вдохновили русскую художницу на создание живописного полотна «Буря на море». Эта картина хранится в Рязанском областном художественном музее им. академика И.П. Пожалостина. В Париже она сделала копию с картины А.Ф. Шопена «Молящаяся Итальянка», которая под названием «Сивилла Кумекая» (автопортрет) хранится в Рязанском областном историко-архитектурном музее-заповеднике. Зимой 1842 года Надежда Дубовицкая в Париже написала два пейзажа «Водопад в Тиволи» и «Водопад в 89 Италии» с видом знаменитой «виллы Коринны». Последний также находится в областном художественном музее. «Весной 1842 года сестры Дубовицкие - как пишет Е.Н. Крупин,- снова переехали из Парижа в Гавр, где Наденька написала этюды «Город у МОря» и «В море», свидетельствующие «о её семимильных шагах в живописи». Она, несомненно, двигалась к новой трактовке пейзажа, о которой уже раздумывали художники Барбизонской школы». После возвращения из «заграничного вояжа» сестры Дубовицкие Одно время обитали у бабушки в Стенькине. Потом, когда брат Пётр после отставки поселился там, Надежда жила то у него, то в своей Киселёвке. Ездила в Киев, и снова возвращалась в Стенькино, занималась благотворительностью и работала в местной больнице. Потом вдруг отправлялась в Петербург... Эта житейская неприкаянность, отсутствие собственной семьи и породили в ней «охоту к перемене мест». Живопись она оставила ещё в молодости. Скончалась НА. Дубовицкая 27 декабря 1893 года на 77-м году жизни, похоронена в Донском монастыре в родовой усыпальнице. Многие живописные полотна художницы хранились в усадьбе Стенькино, а после революции оттуда попали в рязанские музеи. Софья воспитывалась у бабушки, осталась на попечении Надежды Ивановны, когда мать умерла через две недели после родов. Крепостные кормилицы, няньки и мамки выходили малютку. Детство Софьи прошло в Стенькине. Девочку опекала гувернантка Екатерина Алексеевна Герсон (Жерсон), которая хотела воспитать её в духе учения отца А.П. Дубовицкого. Но девочка отличалась жизнерадостным характером и этого учения не воспринимала. Когда семья обосновалась в Москве, переехала туда и Софья, продолжая домашнее образование, вместе с сестрой Надеждой изучала латинский и древнееврейский языки и фельдшерско-акушерское дело. Кроме того, она увлечённо занималась музыкой и пением под руководством Ивана Карловича Черлицкого, брала уроки игры на фортепиано у известного ирландского пианиста-виртуоза Джона Фильда, жившего тогда в Москве. Среди выдающихся учеников маэстро были композиторы А.Н. Верстовский, М.И. Глинка, А.Л. Гурилёв, А.И. Дюбюк. А когда жила в Париже, то совершенствовала технику фортепианной игры у самого великого пианиста и композитора Ференца Листа. Брала и уроки игры на арфе. Надежда написала её портрет с арфой. По возвращении из «заграничного вояжа» семейство Дубовицких обосновалось в Петербурге. Здесь юная, общительная Софья была очарована Сигизмун-дом Венедиктовичем Мерхелевичем (в православном крещении Фаддей). Это был тогда немолодой гвардейский полковник артиллерии, который ловко играл в новомодный преферанс. Отец Александр Петрович был категорически против этого брака: «Разлука десятилетняя охладила детей моих ко мне,- с горечью писал он Н.И. Буличу в марте 1844 года,- а либеральные мысли чужеземныеещё более их со мной расстроили, к ним присоединяется ещё новый помощник, избранный без меня дочерью моей в мужья себе, с одобрения и согласия других детей, командующий теперь гвардейскою артиллериею генерал-майор Мерхелевич». В апреле 1844 года Софья обвенчалась с Сигизмундом Венедиктовичем -ей было двадцать два года, ему шёл 44 год. Софья Александровна сделалась светской дамой, генеральшей, делящей время между развлечениями и заботами о детях. Средства на «шикарное житьё» давали ей муж и собственное имение, полученное от брата. После смерти брата П.А. Дубовицкого Софья Александровна с мркем стала наследницей родового имения Стенькино и всех богатств рода Дубовицких. Три поколения Дубовицких - без малого почти столетие - владели усадьбой в Стенькине, а потом (опять по женской линии) она перешла к последним её владельцам — Мерхелевичам. После смерти супругов Мерхелевичей стенькинское имение перешло по наследству их сыну Александру Сигизмундовичу. Коротко история его жизни такова. Родился в Петербурге, там же в 1875 году окончил Училище правоведения с чином титулярного советника. Служил в департаменте Министерства юстиции, но через три года уволен от службы «по болезни с чином титулярного советника». После отставки Александр Сигизмундович поселился в Стенькине. Главным его занятием стало коневодство. Достигнув в этом деле успехов, Мерхелевич был даже избран вице-президентом Общества любителей конного бега. Он писал работы по коннозаводскому делу, которые ценил президент Общества великий князь Павел Александрович. Были у Мерхелевича и многочисленные общественные обязанности — почётный мировой судья Рязанского уезда, председатель Съезда мировых судей, главный Рязанского губернского земского собрания, член уездного Училищного Совета. От первого брака с Е.Н. Дитерикс у него были дочери-близнецы. Во второй раз Александр Сигизмундович женился в 1889 году на Ольге Львовне Жемчужниковой - дочери известного художника Льва Михайловича Жемчужникова. О семействе Жемчужниковых и его удивительной родословной следует вспомнить хотя бы коротко. Дед Ольги Львовны Михаил Николаевич Жемчужников в молодости недолго был адъютантом всесильного графа А.А. Аракчеева, но чем-то вызвал гнев временщика и в течение суток был выслан из столицы на Кавказ. В 1812 году участвовал в Бородинском сражении как командир батареи. Впоследствии дослужился до генеральского чина, был сенатором и одно время служил гражданским Петербургским губернатором. Он женился на Ольге Алексеевне Перовской, которая происходила по отцу из рода Разумовских. Дед Ольги Алексеевны (и прапрадед Ольги Львовны) граф Кирилл Григорьевич Разумовский был последним гетманом Украины, Президентом Петербургской Академии наук, имел чин генерала-фельдмаршала. Старший его сын Алексей Кириллович - граф, крупный сановник, масон и мистик. Любвеобильный граф, как его родной дядя и тёзка Алексеи Григорьевич Разумовский (морганатический супруг императрицы Елизаветы Петровны), имел внебрачных («незаконнорождённых») детей. Они жили и воспитывались в его брянском родовом имении Почеп, получили хорошее образование. Алексей Кириллович их узаконил, добился для них дворянского звания и фамилии Перовские по имени подмосковной родовой усадьбы Разумовских Перово. Старший сын графа Алексея Разумовского - Алексей Алексеевич Перовский - красавец, «русский Байрон» (даже прихрамывал как английский лорд), был в числе зачинателей русской романтической прозы (писал под псевдонимом Антоний Погорельский). Брат Лев известен как крупный сановник, а брат Василий Перовский — генерал. Кроме сыновей у А.К. Разумовского были две красавицы дочери-погодки -Анна и Ольга Алексеевны Перовские. Анна вышла замуж за графа К.П. Толстого. От этого брака родился поэт граф Алексей Константинович Толстой. А Ольга вышла замуж за М.Н. Жемчужникова. У них родилось шестеро сыновей. Старших своих сыновей сестры Перовские назвали в честь деда Алексеями. «Троица» братьев Жемчужниковых — старший Алексей, средний Александр и самый младший Владимир Михайловичи были литературно одарёнными людьми.

Лев Михайлович, хотя и не был лишён литературного дара, увлекался рисованием. После окончания 1-го Кадетского корпуса он поступил учиться в Петербургскую Императорскую Академию художеств. Стал известным художником — замечательным рисовальщиком, гравёром и живописцем. Брачный союз Александра и Ольги соединил роды Дубовицких, Мерхелевичей, Разумовских, Перовских и Жемчужниковых. А союз этот возник не случайно. Дело в том, что дед Ольги - М.Н. Жемчужников и отец Александра -СВ. Мерхелевич с давних пор были знакомы и, более того, были добрыми соседями по их имениям в Орловской губернии. Потомки этих родов стали новыми хозяевами старинной барской усадьбы в селе Стенькино. Новый брак Александра Мерхелевича оказался удачным и счастливым, и супруги дружно прожили в Стенькине 11 лет. В усадьбе у четы Мерхелевичей родились дети, которых крестили в Покровской церкви - дочери Ольга и Елена, сыновья Алексей и Лев. Постоянно в Стенькине гостили родные Ольги Львовны. Не раз бывали здесь и друзья отца - известные художники-живописцы Владимир Егорович Маковский и его сын Александр, которые стали и друзьями Ольги Львовны. Чаще других приезжал старший дядя Ольги, поэт Алексей Михайлович Жемчужников.

A.M. Жемчужников

Он любил здесь подолгу жить и творчески работать в любое время года. По собственному определению Алексея Михайловича, данному в «Автобиографическом очерке», жизнь его состояла из двух частей: первая - до отставки от службы, вторая — после отставки: «В первом периоде было больше внешних перемен и движения, знакомств, обязанностей и таких занятий, которые служащими чиновниками называются делом...Во втором было более сосредоточенности, размышления и критики. Критическое отношение к окружавшему меня обществу заставило меня обернуться задом ко всему прошлому и пойти другой дорогой. Именно с той минуты, когда я оказался без обязательного служебного дела, я начал сознавать, что могу быть дельным человеком...». Другая дорога привела его к литературному творчестве. Поддержку в творчестве Жемчужников находил у своего дяди писателя Алексея Перовского (Антоний Погорельский), который поощрял своих племянников и тёзок Алексея Толстого и Алексея Жемчужникова к писательству. Вскоре к ним присоединились и младшие Жемчужниковы — Александр и Владимир. Братья часто собирались в имении А.К. Толстого Пустыньке под Петербургом, где царила атмосфера молодого непринуждённого сочинительства — стихи, пародии, шутки, пьесы для домашних спектаклей. В 1850—1860-е годы они публиковали свои шуточные, сатирические произведения под коллективным литературным псевдонимом «Козьма Прутков». «Сочинения» чиновника и литератора Козьмы Пруткова имели большой успех. AM.. Жемчужников вспоминал об этой дорогой ему и братьям поре литературной юности: «Все мы тогда были молоды, и «настроение кружка», при котором возникали творения Пруткова, было весёлым, но с примесью сатирически-критического отношения к современным литературным явлениям и к явлениям современной жизни». Поэтическое творчество Алексея Жемчужникова разнообразно, как разнообразны и темы его лирики. «Мои мотивы,— писал он,— гражданские, религиозные, семейные, природа, музыка, любовь к жизни». Он публиковался в разных «толстых» журналах и газетах разных направлений — в «Современнике», «Отечественных записках», «Библиотеке для чтения», «Русской мысли», «Вестнике Европы», «Петербургских ведомостях», «Голосе», «Северном вестнике», «Искре» и других изданиях. Вернувшись из-за границы, где жил много лет, он решил, что его творчество идёт к завершению. Но оказалось, что именно во второй половине жизни, 1880-1890 годах, настал небывалый взлёт его поэтического дарования, известности и признания заслуг как продолжателя «некрасовской школы» русской поэзии. Внешне жизнь поэта последних лет не богата событиями, но была полна внутренней творческой сосредоточенности и размышлений о сущности человеческого бытия. Поэт достиг зрелости мысли и поэтического мастерства. А живёт он в постоянной перемене мест. В предисловии к сборнику «Песни старости» поэт писал: «Последние годы я проживал и в деревне, и в городе..Лето я проводил и у себя в Павловке (Елецкого уезда Орловской губернии), и у моих родных: в Стенькино(имение А.С. Мерхелевича, близ Рязани и с 1896 года постоянно в в Кирсановском уезде Тамбовской губернии)»Ильиновке (имение мужа моей старшей дочери, М.А. Баратынского . В «Автобиографическом очерке» уточняет, что последние четыре года живёт у своих родственников «большей частью в Рязанской губернии». В сборнике «Избранные произведения» А.М. Жемчужникова (Большая серия «Библиотеки поэта», 1963 года) мне удалось обнаружить свыше двадцати стихотворений поэта, написанных в имении Стенькино в 1890-1893 годах. Первое стихотворение без названия («Мне за "гражданскую" тоску...») помечено «18 января 1890. Стенькино», а второе - «Современные заметки» датируется «27 февраля - 5 марта 1890. Стенькино» - состоит из пяти четырёх-восьмистиший с подзаголовками «О чести», «О справедливости», «О правде», «О приличии» и «О скудости». Они по содержанию и по чеканке стиха напоминают эпиграммы и афоризмы. Вот первое — «О чести»:

Он, честь дворянскую ногами попирая,
Сам родом дворянин по прихоти судьбы,
В ворота ломится потерянного рая,
Где грезятся ему и розги, и рабы.

Посещение Стенькина оставило у поэта приятное впечатление, и потянуло его сюда снова и снова. 10 (22) февраля 1891 года Алексей Михайлович, отметив семидесятилетие в кругу близких родных и друзей, во второй раз едет в Стенькино, снова бродит по знакомым аллеям усадебного парка, по берегам прудов, внимательно наблюдает ход ещё одной весны своей жизни:

Весною
На той же я сижу скамейке,
Как прошлогоднею весной;
И снова зреет надо мной
Ожившей липы листик клейкий.
Опять запели соловьи;
Опять в саду - пора цветенья;
Опять по воздуху теченье
Ароматической струи.
На всё гляжу, всему внимаю
И, солнцем благостным пригрет,
Опять во всём ловлю привет
К земле вернувшемуся маю.
Вновь из соседнего леску,
Где уже ландыш есть душистый,
Однообразно, голосисто
Ко мне доносится: ку-ку!..
За цвет черёмухи и вишни,
За эти песни соловья,
За всё, чем вновь любуюсь я, -
Благодарю тебя, Всевышний!

9 мая 1891 г. Стенькино

Это стихотворение вошло во вторую серию поэтического цикла «Сельские впечатления и картинки», посвященного природе среднерусской полосы во все четыре времени года. В этих, как и в других стихах «пейзажной» лирики, Жемчужников не отрешённо описывает картины родной природы, они всегда сопряжены у него с миром человеческих чувств и настроений. Маститый поэт, вступивший в восьмое десятилетие своей жизни, задумал написать цикл «прощальных» стихотворений, которые подвели бы итог 50-летнего служения русской поэзии. Но тогда им было написано только вступление, а сам сборник стихов был создан и опубликован в начале нового XX века. 1891 год был неурожайным, голод охватил многие губернии России. Поэт откликнулся на это событие стихотворением «Всем хлеба!» и был в числе инициаторов оказания помощи голодающим.

Рабочий люд едва не весь
На нашей родине — без хлеба:
«Хлеб наш насущный даждь нам днесь!» —
Так он голодный молит небо.
Всем хлеба! Хлеба беднякам
В лихие дни нужды народной;
И хлеба умственного — нам,
Стоящим вне толпы голодной!

В стихотворении «Умные политики» поэт с горечью пишет о политиках «с душой ко злу лишь только чуткой». Очень плодотворным оказался для Алексея Михайловича 1892 год, который он провёл опять в имении Стенькино, покидая его лишь на короткое время. Кроме создания новых стихов, он сосредоточенно работал здесь над подготовкой первого своего собрания сочинений в двух томах, пересмотрел «всё написанное в стихах». В первый том были помещены стихотворения разных лет, а во второй - поэмы, комедии в стихах, сцены. В качестве предисловия к двухтомнику поэт по просьбе издателя написал в Стенькине «Автобиографический очерк». Выход в свет двухтомника поэзии А.М. Жемчужникова вызвал довольно благожелательный отклик критики и пишущей братии. Сам автор написал об успехе своего итогового труда следующие строки:

Неизбалованный поэт,
Я в добрый час, сверх ожиданья,
Успел привлечь к себе вниманье
Уже на позднем склоне лет.
Благодаря стихотвореньям
Мне посвящается хвала
За неподатливость внушеньям
Нас усыпляющего зла.

А эпиграфом к стихам он поставил латинскую пословицу: «Habent sua fata libelli» («Книги имеют свою судьбу»). И, конечно, под пером маститого поэта рождались новые стихи. 21 ноября 1892 года скончался А.А. Фет, к которому Жемчужников относился с дружеской приязнью и почтением. На смерть друга Алексей Михайлович откликнулся стихом «Памяти Шеншина-Фета»:

Он пел, как в сумраке ночей
Поёт влюблённый соловей.
Он гимны пел родной природе;
Он изливал всю душу ей
В строках рифмованных мелодий.
Он в мире грёзы и мечты,
Любя игру лучей и тени,
Подметил беглые черты
Неуловимых ощущений,
Невоплотимой красоты...

Завершают поэтический цикл Жемчужникова рязанской («стенькинской») поры стихотворения 1893 года. Среди них - двухчастные «Голоса», «Радостные куплеты», «Пауза». И опять радостные стихи «С гор потоки» - о вечной поре воскресения природы и человека.

Весна, весна — по всем приметам,
Куда теперь я ни взгляну;
Весна с улыбкой и приветом...
Затем жить стоит в мире этом,
Чтоб видеть русскую весну!

Своеобразной эпитафией самому себе явилось «стенькинское» четверостишие, подводящее итог долгого поэтического пути Жемчужникова.

В родной семье певцов почтён не будешь ты
Ни шумной славою, ни славой долговечной;
Но ты оставишь след возвышенной мечты,
И скорби искренней, и думы человечной.

Стихи, написанные поэтом в 1892-1893 годах в Стенькине, вошли потом в его новый сборник «Песни старости» (1900). После Стенькина Жемчужников жил в сельце Ильиновке, Тамбове, навещал Москву и Петербург. Судьба отпустила ему ещё полтора десятилетия творческой жизни, в которой были и празднование 50-летнего юбилея его служения русской словесности, и избрание поэта почётным академиком Петербургской АН наряду со Л.Н. Толстым, ВТ. Короленко и А.П. Чеховым. Скончался Алексей Михайлович Жемчужников в Тамбове 25 марта (7 апреля) 1908 года на 88 году жизни. В том же году официальным владельцем усадьбы Стенькино стал старший сын А.С. и О.Л. Мерхелевичей Алексей Александрович Мерхелевич. О нём мало что известно. Служил в казачьем полку белогвардейской Добровольческой армии и погиб в бою примерно в 1918 или 1920 году.

Грянула Октябрьская революция 1917 года... Бывшие дворянские гнезда были национализированы, а частично буквально разграблены. Эта участь постигла и усадьбу Стенькино. В усадебном доме были созданы коммунальные квартиры, что привело к внутренней перепланировке дома, утере декора. В начале 1920-х годов на базе бывшей усадьбы был создан совхоз «Стенькино», где было 260 десятин земли, 185 постоянных рабочих, 3 служащих, 35 голов крупного рогатого скота и 11 лошадей (всё, что осталось от конного завода!). С образованием в Рязани сельскохозяйственного института (ныне академия) им. профессора П.А. Костычева на базе совхоза «Стенькино» было организованно учебное опытное хозяйство (учхоз) института, где студенты проходят сельскохозяйственную производственную практику. Что касается бывшей усадьба Дубовицких-Мерхелевичей, то она была внесена в «Свод памятников истории и культуры РСФСР. Рязанская область». Вернее, внесено в анналы «Свода» то, что уцелело от некогда благоустроенной усадьбы, которая была подлинным очагом культуры нашего древнего края в XIX и начале XX века.

==